Мастерская: Белый мрак - Бахор Рафиков

Как только Реформатор удалился, Антуан сделал боковой шаг к Аните и, только было открыл рот, как девушка прервала его:

– Даже не думай.

– Что? О чем ты?

– О том самом. Я изучила твое досье вдоль и поперек и прекрасно осведомлена о том, что за всю свою жизнь ты не пропустил ни юбки. Так вот: не пытайся заигрывать со мной, «клеить» меня, «подкатывать» и все, что вертится у тебя на уме, лучше пусть там и померкнет. Я твой наставник. Ты мой ученик. И давай не будем терять времени зря и приступим к обзорной экскурсии.

Оставив Антуана хлопать глазами, девушка скрылась за дверью. Музыкант некоторое время ошарашено смотрел ей вслед, словно не понимая, что только что произошло. Затем он усмехнулся.

– Дерзкая… мне это нравится…

Он догнал Аниту, когда она уже шагала вдоль живой изгороди к оживленным улицам.

– И кто же составлял мое досье?

– Над ним работало множество людей, ведь информация обычно поступает по кусочкам.

– Вы всех так тщательно «пробиваете»?

– В основном да. Но в твоем случае проверка была куда более глубокой.

– О чем ты?

– От этого места до Петербурга пять часов пешком.

– Ну и… подожди, что? ЧТО?!

– Ты добирался больше недели, потому что твой путь был проложен в виде… ммм… полукруга…

– ПОЛУКРУГА? То есть я восемь дней продирался через непроходимые леса, питаясь сырыми птицами и умирая от холода, тогда как мог сократить путь до пяти часов? Пяти часов!?

– Антуан, успокойся. На тебя оглядываются прохожие.

– Правда? Так пусть все знают! Пусть послушают и посмеются, как вы с Реформатором, когда говорили о дороге до города! Вы меня просто жестоко…

Анита шикнула на него, когда услышала матное слово.

– Это было сделано для того, чтобы лишний раз убедиться в том, что ты достоин.

– Мне сразу стало легче! То есть, насчет моих друзей у вас сомнений не возникло? Давайте выложим лепестками роз их пятичасовую дорогу!

– Сам посуди, Антуан, из вас троих ты единственный, чьи мотивы порой приводят в замешательство, – терпеливо проговорила Анита, – Ты импульсивный и ветреный, и крайне непредсказуемый. Как вообще можно говорить о твоей адекватности, если ты просидел в тюрьме больше года просто потому, что тебе было скучно? И да, если бы Отравитель не опередил тебя, ты бы убил Владислава Развро. Ты ходячий фейерверк. Честно говоря, я до сих пор сомневаюсь, стоит ли тебе здесь находиться, но раз такова воля Реформатора, пусть будет так.

– Я так понимаю, у меня очень прозаичное досье.

– Весьма. Столько раз мои глаза на лоб не лезли никогда.

– В этом есть плюс, я запомнился тебе, – подмигнул Антуан, снова сближаясь с девушкой боковым шагом.

– Расстояние.

– Понял, понял…

На то, чтобы обойти Цитадель вдоль и поперек, им понадобилось всего полчаса. Экскурсия завершилась у конюшни, у которой Анита остановилась и, скрестив руки на груди, повернулась к Антуану.

– Верхом ездил когда-нибудь?

– Ага. По Петергофу на лошади рассекаю каждый день.

Анита, не обратив на его слова никакого внимания, отвязала пару лошадей, протянув музыканту поводья одной из них.

– Посмотрим, насколько тебя хватит.

Антуан схватил поводья, не отрывая прищуренного взгляда от девушки.

– Сказано таким тоном, будто ты считаешь меня изнеженным городским мальчиком.

– Да ты видишь меня насквозь! Не буду отрицать, что из вашей творческой троицы ты наиболее быстро адаптирующийся к различным условиям. И все же… здесь тебе придется еще много чему научиться.

– Небольшой секрет: я обожаю учиться чему-нибудь новому, – подмигнул Антуан, запрыгнув на лошадь. – Ты еще будешь смотреть на меня с восхищением, Анита! Ты еще… что за… куда она бежит? Куда она… ааа!

– С восхищением? Не сегодня… – усмехнулась девушка, наблюдая, как вдалеке лошадь волочит за собой орущего Антуана.

– «…и тогда Реформатор воткнул себе в пояс кинжал и растворился в ночи». На сегодня все, сынок. Тебе пора спать.

– Но я хочу продолжения! – запротестовал маленький мальчик, лежа в постели. – Глава закончилась слишком быстро!

– Конец подразумевает новое начало, Франц, – произнес мужчина, укрывая ребенка одеялом. – Завтра наступит новый день. Завтра начнется новая глава, как в жизни, так и в книге.

– Я не хочу спать! Может, заберемся на крышу?

– Не перенимай у меня эту дурную привычку! – усмехнулся отец, взъерошив сыну волосы. – Мама и так постоянно нас ругает за то, что на крыше мы проводим больше времени, чем за кухонным столом. Мы же не хотим дать ей очередной повод нам попенять?

– Не хотим, – кивнул Франц.

– Вот поэтому закрывай глаза и отправляйся в прекрасное путешествие под названием сон… а что такое сон?

– Воображение!

– Да… воображение… спокойной ночи, сын.

– Спокойной ночи, папа.

Реформатор выключил свет и вышел из комнаты в коридор, где сразу же столкнулся со своей женой.

– Что такое?

– Пойдем в гостиную.

Они спустились вниз по лестнице и зашли в большую комнату. Девушка хмуро повернулась к мужу.

– Мне не нравится, что ты прививаешь ему всякие бредовые идеи из своей книжки.

– Что? Бредовые идеи? София, я всего лишь читаю ему сказки!

– Вот именно, ты читаешь ему сказки. В которые веришь сам, несмотря на то, что тебе уже двадцать два года. Я не хочу, чтобы Франц вырос таким же, как ты… мечтателем, не получающим удовольствия от этой жизни. Я…я устала… устала от всего этого… ты проводишь время со своими непонятными друзьями вдали от дома, меняешь работу за работой, толком меня не замечаешь… неужели женитьба так все изменила?

– Да о чем ты говоришь…

– Разве я не права? Раньше ты смотрел на меня по-особенному… теперь же… я не вижу прежней искры в твоем взгляде.

София подошла близко к нему и взяла за руку.

– Просто скажи мне… скажи честно… ты все еще любишь меня?

Реформатор вздохнул.

Через несколько минут он вышел из своего дома, сопровождаемый криком своей жены. Преодолев несколько кварталов, парень опустился на скамейку напротив одного дома и устало закрыл лицо руками. Как же он устал…

В окне дома вскоре вспыхнул свет, и через минуту дверь открылась, и оттуда вышел мужчина в домашнем халате. Приблизившись к скамейке, он сел возле Реформатора.

– Привет, сосед! Бессонная ночь?

– Она самая.

Они некоторое время сидели молча. Наконец, Реформатор тихо произнес:

– Так больше не может продолжаться. Нам нужно ускорить выполнение плана.

Мужчина в халате склонил свою голову.

– Только скажите, предводитель, и мы выдвинемся в путь хоть прямо сейчас.

– Не сейчас, но… скоро. Наличие этой жизни здесь связывает мне руки. Пришло время исчезнуть из нее.

Глава 4

Анита поднялась по лестнице и, подойдя к дубовой двери, два раза стукнула по ней и отворила. От увиденного ее глаза округлились.

– Анита! Не знал, что ты придешь так рано! – воскликнул Антуан, поспешно накидывая одеяло на лежащую рядом девушку. – День сегодня чудный, правда?

Замешательство Аниты начало уступать место гневу. Рванувшись к кровати, она сдернула одеяло с девушки, заставив ее испуганно вскрикнуть.

– Вон отсюда! – рявкнула Анита.

– Прости, прости, Анита! – пролепетала та, наспех хватая свою одежду и убегая из комнаты. Антуан виновато улыбнулся Аните, но тут же пожалел об этом: девушка воткнула нож между его ног.

– Какого…?!

– Это я тебя хочу спросить! Несносный бабник! Не успел прожить здесь и недели, как уже портишь этих невинных девушек!

– Поверь, солнце, они вовсе не против… да что ты делаешь?! – вскрикнул он, когда второй нож вонзился в матрас.

– Чтоб я больше такого не видела! Одевайся! И захвати эти ножи! Они тебе понадобятся.

Через четверть часа они уже подходили к небольшому пестрому шатру, вокруг которого было немало людей.

– Забавно видеть, что у вас нет больницы, но есть цирк, – заметил музыкант, следуя за девушкой.

– У нас есть врач, и этого вполне хватает. А цирк… скажем так, это небольшая слабость Реформатора.

– Вот как? Отчего же?

– Он в свое время был участником бродячего цирка, разъезжающего по Испании. Прославился там как неплохой метатель ножей. Он настолько любит это искусство, что обучил ему всех членов Белого мрака.

«Зачем этим людям, проживающим в таком миролюбивом месте, понадобилось искусство метания ножей?» – подумал про себя музыкант, а вслух сказал: